Криптономикон, часть 1 - Страница 61

— Значит, эти жопотрясы считают, что будет много похорон.

— Вы придерживаетесь того мнения, что священник нужен только на похоронах? Занятно.

— И на свадьбах с крестинами, — говорит Шафто. Остальные морпехи давятся смехом.

— Не смущает ли вас несколько первое задание подразделения 2702? — спрашивает Енох Роот, выразительно глядя сперва на покойного Готта, потом на Шафто.

— Смущает? Послушайте, преподобный, на Гуадалканале я делал такое, по сравнению с чем все вот это — занятие для благовоспитанных школьниц, так их за ноги.

Остальные морпехи считают, что Шафто отбрил, так отбрил, однако Роот не унимается:

— А вы знаете, зачем делали это на Гуадалканале?

— Ясное дело! Чтобы остаться в живых.

— А сейчас зачем?

— Хер его знает.

— Раздражает вас это немножко? Или вы просто тупой солдафон, которому все до лампочки?

— Да, преподобный, тут вы меня поддели, — говорит Шафто и, помолчав, добавляет: — Признаюсь, малость любопытно.

— Пригодился бы в подразделении 2702 человек, способный ответить «зачем»?

— Наверное, — нехотя соглашается Шафто. — Просто дико как-то, что у нас капеллан.

— Почему дико?

— Потому что это такое подразделение.

— Какое? — спрашивает Роот не без некоего садистского удовольствия.

— Не положено говорить, — отвечает Шафто. — Да я и не знаю.

С горы вьются исполинские серпантины и, пройдя через ряд полосатых арок, спускаются к железнодорожным путям. «Стоишь тут, на хер, как в лотке пинболла», — говорит Б. Шафто, глядя вверх, туда, откуда они только что приехали, и воображая, что может скатиться из касбы. Они едут на юг вдоль железнодорожных путей и оказываются на территории отвалов, угольных куч, дымовых труб. Шафто — бойскаут с Великих озер — узнает все словно через какую-то бесконечную межкультурную зубчатую передачу. Грузовик останавливается перед «Société Algérienne d'Éclairage et de Force» — уродливым колоссом с двумя дымовыми трубами, перед которым навалена самая высокая угольная куча. Они у черта на куличках, но их явно ждут. Здесь — как и повсюду, где бы ни появилось подразделение 2702, — проявляется странный Эффект Раздувания Званий. Гроб заносят в здание АКОЭ два лейтенанта, капитан и майор под присмотром полковника! Рядовых вообще не видать; Шафто, простой сержант, с тревогой гадает, какую работу найдут ему. Одновременно сказывается Эффект Отсутствия Проволочек — там, где Шафто ожидает бумажной волокиты по меньшей мере на полчаса, выбегает офицер, машет руками, и гроб пропускают.

Араб с красной консервной банкой на голове тянет на себя стальную дверцу; оттуда вырываются языки пламени, он сбивает их черной кочергой. Офицеры направляют гроб в дверь и толкают вперед, словно досылая снаряд в ствол шестнадцатидюймового карабина. Араб с жестянкой на голове захлопывает дверцу (кисточка на жестянке бешено прыгает) и, еще не опустив щеколду, принимается завывать, как те придурки в касбе. Офицеры все очень довольны и пишут в книжечки свои имена.

После всех этих довольно странных событий грузовик отъезжает от «Société Algérienne d'Éclairage et de Force» и снова ползет по серпантину в Алжир. Подъем такой крутой, что его приходится одолевать на первой скорости. Торговцы с печками на колесах не только не отстают, но еще и успевают печь на ходу лепешки. Трехногие псы бегают и дерутся под коленвалом. Кроме того, подразделение 2702 одолевают местные в красных жестянках, которые рвутся играть на гитарах из канистр, продавцы апельсинов, заклинатели змей и голубоглазые малые в бурнусах, которые предлагают какие-то бурые комки, без обертки и этикетки. Их, как градины, можно классифицировать по аналогии с фруктами или спортивным инвентарем. Обычно они размером от вишни до бейсбольного мяча. В какой-то момент капеллан под влиянием порыва меняет плитку «Херши» на комок размером с бейсбольный мяч.

— Это что, шоколад? — спрашивает Бобби Шафто.

— Был бы шоколад, — отвечает Роот, — этот тип не стал бы менять его на «Херши».

Шафто пожимает плечами.

— Может, это говенный шоколад.

— Или говно! — выпаливает рядовой Нейтан. Всем ужасно смешно.

— Слышали про Марию-Хуану? — спрашивает Роот.

Шафто — образцовый боец и вожак — перебарывает желание ответить: «Слышал?! Да я ее греб!»

— Это то же самое, только в концентрированном виде, — говорит Енох Роот.

— А вы-то откуда знаете, преподобный? — спрашивает рядовой Даньелс.

Преподобный ничуть не смущен.

— Я здесь насчет Бога, да? Мне положено знать религиозную сторону?

— Так точно, сэр!

— Так вот, была некогда такая мусульманская группа — гашишины, они ели эту штуку и шли убивать. И так в этом преуспели, что даже прославились, а их название в несколько измененном виде — ассасины — вошло во все европейские языки в значении «убийцы».

Наступает уважительное молчание. Потом сержант Шафто говорит:

— Так хули мы ждем?

Они съедают по кусочку; Шафто как старший среди рядового и сержантского состава — больше всех. Ничего не происходит.

— Если мне и хочется кого убить, так только типа, который толкнул нам это говно, — говорит он.

Лётное поле, в одиннадцати милях от города, работает более чем с проектной нагрузкой. Вокруг растут маслины и виноград, но дальше — горы, а за ними — песчаное пространство, равное по площади Соединенным Штатам Америки, причем сдается, что весь этот песок в воздухе и летит к аэродрому. Бесчисленные самолеты, по большей части «дакоты», они же «дугласы», вздымают огромные тучи пыли, которая оседает на языке и забивает ноздри. До Шафто не сразу доходит, что сухость в глазах и во рту лишь отчасти вызвана пылью. Слюна густеет, как замазка.